|
А когда улыбка скользила по твоим ленивым устам, озаряявнезапной прелестью твое юное лицо, казалось, майский луч пробуждал к жизнивсе цветы и все травы трепещущей.. Тактика оправдала себя, и скоро чернаятень с преследующей ее коричневой торпедой - человеком устремилась черезогромное синее зеркало лагуны к берегу... Мужик то есть, чего не держать?— Витька, — повернулся дядя к Витьке, — иди учи уроки в ту комнату, мне надо с матерью поговорить.Витька незаметно с облегчением вздохнул и ушел в другую комнату... Смотрите также: Виктор Пелевин. Джон Фаулз и трагедия русского либерализма Галина Юзефович. Дары «ВОЛХВА» Франсиско Касавелья. Умер Джон Фаулз, английский писатель, выбравший свободу Андрей Каренин «Виктор Пелевин о Фаулзе» Андрей Каренин. Виктор Пелевин о Фаулзе pro et contra |
Джон Фаулз (John Robert Fowles) - Произведения - Башня из черного дерева
Тем временем: ... „Гром их разрази!“ — чертыхнулся пан Рыбка и протер глаза. — Когда то мне попадался рассказик о единственном отпечатке на белом снегу; но здесь их — несколько, а дальше — пустота. Куда же этот тип подевался?» Не переставая недоуменно качать головой, пан Рыбка принялся раздеваться, но вдруг передумал и, подняв трубку телефона, сдавленным голосом попросил полицейский участок: — Алло, это комиссар Бартошек? Знаете, тут такое странное дело, очень странное… Не могли бы вы послать кого нибудь, или лучше придите сам… Хорошо, я подожду на углу. О чем речь, затрудняюсь сказать… Нет, по моему, опасности нет, важно только, чтобы эти следы никто не затоптал. Чьи следы, неизвестно! Так, значит, я вас жду. Пан Рыбка оделся и снова вышел на улицу; осторожно обогнул следы, стараясь не затоптать их даже на тротуаре. На углу, дрожа от холода и возбуждения, стал поджидать комиссара Бартошека. Было тихо, и земля, населенная людьми, покойно светилась во вселенной. — Какая здесь приятная тишина, — меланхолически заметил подошедший комиссар Бартошек. — А в отделении мне пришлось унимать драчунов и возиться с пьяницей. Тьфу! Так что у вас? — Проследите за этими отпечатками на снегу, — произнес пан Рыбка дрожащим от волнения голосом. — Это недалеко, всего в двух шагах. Комиссар осветил дорогу электрическим фонариком. — Ничего себе дылда; наверно, метр восемьдесят, — ответил он, — судя по величине следа и размаху шагов. Сапоги приличные, по моему, ручной работы. Пьян он не был и шагал довольно твердо. Я не понимаю, что вам в них не понравилось? — Вот это, — коротко ответил пан Рыбка и указал на цепь следов, оборвавшуюся посреди улицы. — А а, — прогудел комиссар Бартошек, не долго думая, присел на корточки возле последнего следа и посветил себе фонариком. — Ничего особенного, — удовлетворенно проговорил он, — совершенно нормальный, рельефный след. Центр тяжести приходится скорее на пятку. Сделай он еще шаг либо прыжок, центр тяжести был бы перенесен на кончики пальцев, понятно? И это тоже было бы видно... |
